Глава 5
И что мы знаем
об Одессе?
Странная дымка, из которой появился
профессор, и которая накрыла ребят, становилась все прозрачней, и вскоре
совсем растворилась, но она по-прежнему прочно, словно молочные стены,
скрывала наших
героев от всего остального мира. Вдруг Екатерина заговорила, и
ее, всегда такой пронзительный, голос, был мягок и звучал даже
задушевно:
– Ах, дорогой профессор, как же я люблю
такие дни, как этот, когда каждый
миг наполнен глубоким смыслом, и само время раскрывает свои секреты. Это
так… – Екатерина словно искала спрятавшееся слово – так… вдохновенно! - Это
всем показалось, или в глазах Екатерины действительно блеснула слеза? Дети притихли
и внимательно прислушивались ко всему, что происходило вокруг. Затем
слово взяла Татьяна Ивановна. Она заметно волновалась:
– Уважаемый профессор! Я доверяю вам своих детей. Они
хорошие, добрые
и умные дети. Я их хорошо знаю. Они уже готовы к тому, чтобы стать
немного взрослее и ответственнее. Я прошу вас, будьте к ним снисходительны,
учите их, берегите
их. Они этого достойны. – И немного растерянно, с влажными глазами, подошла к
своим ученикам. – Милые мои, я не смогу сопровождать вас на этой
экскурсии. Таковы правила. Но я с легким сердцем доверяю вас профессору
Рабуггело. И поверьте, это приключение останется с вами на всю
жизнь! – Затем улыбнулась, и весело добавила: – Уж я
это точно знаю!
Ребята немного заволновались, они догадались, что
все еще только начинается. Затем к профессору
подошел Аркадий, и они по-дружески обменялись
рукопожатиями.
– Значит, как всегда? – по-деловому и немного загадочно
спросил у профессора Аркадий.
– Как всегда, – четко и просто ответил профессор.
И Аркадий, лихо развернувшись на каблуках, как
обычно, подмигнул ребятам полным искреннего веселья голубым глазом. Теперь
Екатерина, Татьяна Ивановна и Аркадий стояли в некотором отдалении от детей. К
ним подошел профессор, обхватил обеими руками свою трость, ударил ею о землю и…
взрослые просто
растворились. Ребята остались наедине с профессором. Почему-то уже никто не
удивился и не испугался. Они, уже пережившие за этот день самые неожиданные события,
просто ждали, что же произойдет дальше. А дальше не произошло ровным
счетом ничего
необычного.
Профессор Рабуггело посмотрел на ребят сверху
вниз и неожиданно задал простой с виду вопрос:
– А что вы знаете о городе, в котором живете?
Дети разочарованно заныли:
– Ну вот, опять что-то отвечать, а у нас каникулы и мы хотим
отдыхать, а не отвечать, как на уроках!
– И все же? – не отступал профессор.
– Ну, Одесса – это город-герой, – вежливо
ответила Сонечка Мартынюк.
– Это город-порт, – продолжил Дима Бернацкий.
– К нам все едут отдыхать, – весело заключила
Голубева Нина.
– А еще у нас есть Юморина! – уже веселее отвечали дети. –
Дельфинарий, пляж, – радостно перекрикивая друг
друга перечисляли они…
– Дерибасовская, – веско заметил Паша Визуль.
– Да-а-а, – протяжно заметил профессор. – Это все у нас
действительно есть. Только мне кажется, что о своем городе вы знаете слишком
мало. А кто-нибудь знает, сколько лет Одессе?
Все затихли, а затем Вика Лозанова неуверенно
произнесла:
– Кажется, 200 лет…
Профессор фыркнул, поджал губы и, немного передразнивая
Викторию, нараспев произнес:
– Ка-жет-ся! – Он задумался, а затем сказал: – Ну что ж, я
думаю, нам просто необходимо нанести визит одному очень важному и
уважаемому гражданину. – А затем, подумав, добавил: – Думаю, и он будет
искренне рад гостям.
Глава 6
Приключения начинаются
Профессор взялся обеими руками за свою трость и три раза
ударил ею оземь. Где-то над ними вдруг включился белый ровный свет,
который вмиг развеял остатки молочной дымки, окружавшей детей, и, как настоящая
театральная рампа, освещающая декорации, ярко высветил место, в
котором вдруг оказались профессор и его подопечные. Странно, но дети,
за один день успевшие пережить столько невероятных событий, уже
почти не удивились столь стремительной метаморфозе. А
оказались они вновь рядом с памятником Дюку, на Приморском бульваре...
Только что-то было как-то не так. Памятник Дюку
был настоящим,
а все остальное выглядело словно нарисованным... И
дома, и лестница. Профессор Рабуггело с довольным видом, размахивая
тростью, обошел вокруг памятника и обратился к немного озадаченному
юному обществу со странным для одесситов, и не только, вопросом:
– Кто это?
– Так это ж Дюк! – возмущенно и даже с вызовом ответил
Сережа Дементеев.
– Я не спросил о его титуле, – немедленно парировал
профессор. – Я спросил, кто
это?
– Это герцог, которого зовут Дюк де
Ришелье, – обстоятельно объяснила диковатому профессору отличница Амина
Гурова.
У профессора в буквальном смысле
слова глаза вылезли из орбит, что было заметно даже сквозь
очки:
– Так вы что, полагаете, что это его имя – Дюк?
– Ну да, – уже не так уверенно ответила Амина.
Профессор болезненно заломил руки, зажмурил
глаза, прикрыв их кустистыми бровями, и трагично покачал головой.
Затем глаза распахнулись, брови и правая рука, с вытянутым указательным
пальцем, взлетели вверх и профессор немного театрально, почти фальцетом,
вскричал: – Молодые люди! Да будет вам известно,
что «дюк» в переводе с французского, и есть
«герцог»! – А-а-а,
– сделал общий выдох 4-г.
– Думаю, так же бесполезно спрашивать
о том, какой памятник первым появился в Одессе? – Профессор
поверх очков
пристально посмотрел на притихших ребят. Ответом было
молчание.
- Ну что ж, давайте знакомиться, – профессор сделал жест в
сторону бронзового Дюка: – Вот он, главный символ и талисман нашего
города. А
также первый памятник Одессы.
Он с нежностью окинул взглядом стоящего на
постаменте герцога:
– А ведь 200 лет назад этот удивительный человек стал
настоящим ангелом-хранителем нашего города, любимцем всех одесситов. Без
его стараний наш город никогда не стал бы таким, каким мы его знаем. –
Профессор задумался, и твердо добавил: – Никогда!
Дети притихли. Они почувствовали, что профессор знает нечто
важное, особенное, что намерен поведать им. А он, словно драматический актер, артистически
размахивая тростью, патетической скороговоркой начал свой рассказ.
Глава 7
Неожиданное знакомство
– Да, 200 лет назад в Одессу прибыл
новый градоначальник.
Это был человек, родившийся в одном из самых знатных семейств
Франции, к слову сказать – потомок того самого кардинала де Ришелье, которого
описал Дюма в «Трех мушкетерах»: блестяще образованный аристократ, отважный
офицер, герой войны с турками, получивший в награду золотую шпагу за
взятие крепости Измаил. – В этом месте профессор сделал паузу, чтобы
передохнуть.
– Это был я! – вдруг раздался голос, в котором, если
бы ученики 4-х классов были чуть взрослее, и понимали значение слова
«ирония», то непременно бы уловили ее в этом идущем откуда-то сверху
голосе.
Дети, как один, подняли головы вверх, и раздался всеобщий
вздох изумления… На постаменте, где всегда в античной позе стоял
Дюк, теперь этот
всем известный Дюк тоже по античному раскованно, подперев голову рукой,
возлежал на боку и вертел лавровым венком. Затем легко и грациозно любимец
всех одесситов спрыгнул на землю и подошел к профессору.
– Здравствуйте, – непринужденно, на французский манер
произнося букву «р», он поприветствовал обомлевших ребят и
почтительно раскланялся с профессором.
Профессор заулыбался, оторвал от лица огромные очки, потер
глаза, и снова водрузил их на нос:
– Знакомьтесь! Герцог Арман Эммануил де Ришелье!
– Затем сделал жест в сторону ребят: – 4-г класс одесской
школы № 1.
– Очень
приятно, мои маленькие сограждане, – мягко картавя, сердечно сказал знаменитый Дюк и широко улыбнулся.
Весь класс
в ответ невольно растянулся в улыбках.
Но Димочка Дутка, потрясенный известием о родстве нашего Ришелье с французским
кардиналом, с непосредственностью и прямотой, присущей детям, спросил у
герцога:
–
Что, тот самый кардинал, который делал гадости Д’Артаньяну и его
друзьям-мушкетерам, – ваш
родственник?
Герцог
запрокинул голову и весело захохотал. Затем, лукаво прищурил глаза, и сказал:
– О
да, господину Дюма удалось несколько скомпрометировать моего предка. Но я вам
советую не всегда верить всему, что пишут литераторы. Они слишком увлекаются
художественным замыслом в ущерб правде. – А затем, просто и искренне добавил: – Но роман действительно получился
интересным.
Всем стало
как-то очень легко и хорошо. Дети без стеснения подходили к Дюку, здоровались с
ним за руку. Удивительно, но рука была теплой, наполненной энергией. Они
трогали его за ниспадающую тунику, прикасались к лавровому венку, который
издавал легкий аромат зеленой листвы. Все было самым настоящим! Саше
Харитоновой особенно понравился венок,
она то и дело притрагивалась к упругим листкам, пока, наконец, Дюк не одел его
на светленькую Сашенькину голову. Она обрадовалась, покрутила головой:
– Ну,
как, красиво?
И уже
другие дети по очереди примеряли этот роскошный аксессуар, принадлежащий
избранникам славы и фортуны.
–
Классная штучка, – со знанием дела заметил Костик Кащук, возвращая, наконец,
венок его хозяину.
– Вы
находите? – снова с иронией проговорил знаменитый герцог. – Жаль только, что
этот сомнительный головной убор не может согреть на холоде, да и от жары он не спасает… – И как-то небрежно водрузил
лавровый венец себе на голову. Затем, словно что-то вспомнив, забеспокоился и
проговорил:
– Да,
ведь вы сегодня у меня в гостях. Прошу в мои апартаменты. Профессор, вы нам
поможете? – И он энергично
сбросил с себя античное одеяние, под которым оказался простой синий сюртук,
светлые панталоны, заправленные в высокие сапоги – ботфорты.
Кстати, сапоги герцога почему-то оказались в грязи, и
он, слегка смутившись, объяснил:
– К
сожалению, с этим пока нужно смириться.
Но и это когда-нибудь непременно изменится! – И, обращаясь к детям, сказал: – Становитесь ко мне поближе, – что 4-г всем составом сделал с превеликим удовольствием.
Глава 8
Как живет настоящий герцог?
Профессор
привычно потянулся за тростью, снова ударил ею оземь, и все немедленно
оказались в полупустом просторном помещении, с простой деревянной
мебелью, большим столом, заваленным бумагами, и изящной чернильницей, из
которой торчало настоящее длинное гусиное перо! Из окон был виден пустырь, по
которому носились клубы пыли. В который раз за день нашим путешественникам
пришлось сильно удивиться.
Оказавшись
в столь простом и лишенном намека на роскошь доме, ребята недоуменно вертели головами, несколько
разочарованно рассматривали нехитрую обстановку, и наконец Яцишин Олег,
очевидно самый смелый в 4-г, все же задал этот висевший у всех на языке,
вопрос:
– Где
это мы?
– У
меня в гостях. Что-то не так? – ничуть не смутившись, спросил герцог Ришелье.
– А где же ваш дворец? – немного озадаченно
спросила Соня Голуб. – Вы же
герцог.
– А я
герцог, у которого нет дворца, – с мягкой усмешкой ответил Ришелье. – И потом, дворец – вовсе не главное, ведь так?
– Ну,
наверное... – Соня сказала так, чтобы не обидеть герцога.
Вообще-то, всех детей ответ Дюка де Ришелье, мягко говоря, удивил. Их, пусть и
не большой, жизненный опыт подсказывал, что в наше время слишком многие
дяденьки, не имеющие никакого отношения к благородному происхождению, почему-то стремятся жить
исключительно во дворцах.
– Ох,
простите, - герцог обеспокоенно обратился к своим маленьким гостям. – Не хотите
ли освежиться? Как раз сейчас мне привезли чудесный напиток! – И герцог, как
самый радушный хозяин, забеспокоился,
засуетился, и через минуту на столе оказалось несколько простых глиняных
кувшинов, глиняные чашки и стаканы
разного вида и размера.
Девочки
помогли ему расставить это все на большом деревянном столе. Герцог де Ришелье
бережно разлил содержимое кувшинов по чашкам, галантным французским жестом
приподнял свой стакан, и как-то по-русски сказал:
– Ну,
будем здоровы!
А затем с
наслаждением, выпил до дна. Дети увидели в стаканчиках прозрачную жидкость,
подозрительно напоминающую воду.
– Это
что, лимонад такой? – Все же
на всякий случай поинтересовалась Сашенька Гидлерчук.
–
Лимонад? - переспросил герцог. Затем широко улыбнулся и сказал: – Нет, лучше! Это вода!
–
Вода?! – хором откликнулись
дети. – Просто обыкновенная вода?
– Да,
– спокойно улыбнулся Ришелье.
И продолжил: – Только она не
обыкновенная. Обычной вода бывает только там, где она есть. Но здесь, в Одессе,
воды нет вовсе.
– Как
это нет? – спросила Лерочка Мощиц. Дети смотрели на герцога во все глаза, и не
верили ни одному его слову. – А где же она?
Ришелье
вздохнул. Затем спокойно и как-то буднично объяснил детям:
– Ее
везут издалека. На долгие километры вокруг Одессы – пустынные степи, и есть только два источника пресной
воды. Один – поближе к городу, другой – несколько дальше. Мы зовем их Фонтанами. Вот оттуда,
с Фонтанов, и везут в город воду в огромных бочках. Здесь водой не просто
пользуются – ею запасаются, берегут. Поэтому наша вода имеет необыкновенную ценность.
– Ришелье внимательно
посмотрел на детей, а затем совершенно серьезно, без преувеличений, добавил: – Пожалуй, для Одессы вода – это сама жизнь.
Ришелье
замолчал. Притихли и невероятно удивленные
рассказом дети. А затем герцог улыбнулся, и мягко, по-отечески
предложил:
–
Попробуйте, вкуснее этой воды на свете просто нет!
Ученики 4-г
класса взяли чашки с водой и медленно, с удовольствием, выпили содержимое. Вода
была чистая, хрустальная, и очень вкусная. Особенная вода.
Профессор
Рабуггело, все это время внимательно прислушивающийся к разговору Ришелье с
детьми, вдруг достал из своего огромного кармана сложенную газету, и с
вопросом: «А какой сейчас год?» –
развернул ее. Газета сразу привлекла внимание детей. Она была немного
странная, большая, пожелтевшая. Название было напечатано вроде бы и знакомыми буквами,
но встречались и такие, которые никто не смог прочитать. Поэтому то, как
называлась газета, для ребят осталось загадкой. Но профессор, ткнув в какое-то
место в этом фолианте, радостно произнес:
– Ну
вот, наконец, выяснил. Итак, дорогие мои, в Одессе сейчас 1803 год. Не хотите
ли прогуляться по городу?
Дети,
конечно, уловили некое лукавство в словах профессора. Но не придали этому
значения.
–
Хотим, конечно! – беззаботно согласились дети, живущие в 2013 году.
Глава 9
Когда
Одесса еще была мечтой
- А
мороженое у вас вкусное? –
поинтересовалась Елизавета Рыбонька.
–
Мороженое? – как-то
неуверенно выдохнул Ришелье. – Боюсь, вы будете разочарованы, – озадачено
сказал герцог. Затем секунду помешкал,
словно справлялся с сомнением, энергично
направился к двери, и со словами: «Прошу вас!» – толкнул
большие тяжелые створки своего дома.
Дети толпой
выбежали на улицу. И оторопели… Такую удручающую картину они представить себе
не могли.
В отдалении они увидели жалкие глиняные мазанки, ютившиеся вдоль дороги, убогие домишки,
жавшиеся друг к другу, недостроенные деревянные бараки, огромные пустыри, один
из которых соседствовал с одноэтажным
домом знаменитого Дюка. Они увидели несущиеся по этому дикому, без
единого деревца, полю в сторону моря клубы пыли. Глядя на все это, у детей
возник единственный законный вопрос:
– Где
Одесса?!!
– Вот
она, – широким жестом Дюк
обвел жалкое, унылое, почти безжизненное пространство, окружавшее ребят. И в
глазах его не было ни тени сомнения, что он видит перед собой прекрасный
цветущий город, утопающий в тени парков, с широкими бульварами и прекрасными
зданиями.
И не давая
никому опомниться, он с глубоким
убеждением произнес:
– Не
сомневайтесь, пройдет еще немного времени и многие знаменитые и выдающиеся
зодчие и архитекторы Европы сочтут за честь работать в Одессе, создавая ее
неповторимый облик!
Дети
понемногу приходили в себя. Они обладали хорошим чувством юмора, поэтому легко простили
профессору его предложение «прогуляться по городу».
– Да,
мороженого тебе, Лизочка, не видать, –
философски заметил Таранюк Богдан. Затем повернулся к герцогу, и деловито спросил: – А люди в этой Одессе есть?
Ришелье
оживленно кивнул головой:
–
Конечно, есть. Правда… –
Ришелье запнулся на мгновение, а затем продолжил: – У нас прекрасные граждане.
Несмотря на то, что в большинстве своем они люди с неустроенной судьбой.
– Как
это – с неустроенной судьбой? –
переспросила не совсем понятное объяснение герцога Настя Сурмакова.
–
Видите ли, – герцог пытался
найти правильные слова, – это свободная, дикая и безводная земля. Не каждый
согласится жить здесь. Поэтому большинство первых жителей Одессы – люди особенные: беглые крестьяне,
бродячий люд, укрывающийся от закона, небогатые купцы, мечтающие разбогатеть на
новом месте, иностранцы, ищущие счастья на чужбине. Народ все более вольный и
неуправляемый.
Ришелье замолчал, словно прислушиваясь к себе. А
затем немного старомодно произнес:
– Но это
ничего – лишь бы они были
человеки, и захотели остаться.
Дети
помолчали, словно пытались осознать сказанное.
– А
люди, которые здесь живут, чем они занимаются? Ведь у вас ничего нет. – Совершенно искренне спросил
герцога Денис Максименюк.
– О,
ну что вы! – воодушевился герцог. – Одесса
– это город выдающихся возможностей! Пойдемте, я покажу вам истинное
богатство нашего города.
И
энергичной, стремительной походкой Ришелье направился в сторону моря. Его шаги
поднимали маленькие клубы пыли. И, двинувшись
вслед за герцогом, ступая по иссушенной, сухой земле, дети и профессор
Рабуггело оставляли за собой уже настоящий пылевой вихрь. Модные туфельки,
кроссовки, босоножки наших юных путешественников тут же покрылись толстым слоем
пыли. Вот тут уж ребята и припомнили
испачканные грязью сапоги Дюка.
Но ничего не поделаешь. Ведь такова настоящая земля Одессы.
Наконец они
подошли к склону, под которым раскинулся Одесский залив. Дети ахнули! Они
увидели изумительную картину! В заливе
во множестве стояли старинные парусные суда, вся гладь моря была усыпана лодочками,
которые сновали между берегом и судами, а между лодками проплывали огромные,
тяжелые бочонки. Все это напоминало какую-то старинную гравюру.
–
Ничего себе! А что это? – восхищенно выкрикивали дети, потрясенные увиденным.
– Это
– порт! –
И сколько же гордости было в этих словах герцога де Ришелье! – Это самый
молодой и самый быстро растущий порт
Европы!
– А
что это за лодочки? Их так много! – Сашенька Ткаченко задала вопрос,
интересовавший всех детей.
Герцог
помолчал немного и проникновенно, с душой сказал:
– Эти
лодочки делают славу и основу процветания Одессы. Они большие трудяги. – А затем уже деловым тоном
добавил: – Они перевозят хлеб
– главный товар Одессы.
Герцог,
заложив руки за спину, сделал несколько стремительных шагов вдоль края обрыва.
И продолжил:
–
Порт еще не обустроен. Поэтому хлеб и другие товары на подводах доставляют к
берегу, а затем с подвод перегружают на специальные лодки, а уже на лодках
подвозят к судам, стоящим в гавани. С лодок хлеб корзинами подается на
борт.
– Вот
это да! Трудно, наверное... – искренне, с сочувствием произнес Дима Майборода.
– Да,
это не просто трудно, это вдвойне тяжело, – с пониманием ответил герцог. А
затем, вскинул голову и посмотрел прямо на ребят, на каждого из них. – Но нам здесь, в Одессе, не
привыкать работать за двоих. Город создан буквально руками своих граждан.
Затем
Ришелье улыбнулся и с радостной
уверенностью сказал детям:
–
Зато слава о нас уже идет по всему миру! И очень скоро все великие державы
Европы будут иметь за честь прислать в наш вольный город своих консулов!
–
Ура-а! – поддаваясь невероятному порыву воодушевления, исходившего от герцога,
загорланили
мальчишки
4-г класса.
Герцог,
глядя на детей, как-то по-детски расхохотался. Но не будем забывать, что в
компании столь радостно настроенных людей был еще и философ. Профессор
Рабуггело, как вы уже знаете, был мастер задавать с виду простые, а по сути
очень важные вопросы. Вот и сейчас он, не обращаясь ни к кому конкретно, спросил:
– А
задумывались вы о том, что когда мы говорим об Одессе, мы часто произносим
слова свободный, вольный? Вольный город, вольные люди, вольная земля?
– Ах
да! Благодарю вас! – Ришелье сердечно потряс
руку профессора Рабуггело, и продолжил: – Я чуть не упустил из виду судьбоносное для нашего города решение. Я с
самых первых лет добивался для
Одессы особого статуса по примеру
богатых торговых городов Европы: Марселя, Генуи, Ливорно, Триеста. Знаете ли
вы, что такое порто-франко?
Этот вопрос
застал детей врасплох. Но тут Илюша
Каминский ответил за всех:
– Мы
точно не знаем, что это, но точно слышали.
– Это
ничего. Это легко объяснить. «Порто-франко» по- итальянски означает «свободная
гавань». Понимаете, – Ришелье
с невероятным воодушевлением взмахивал рукой, словно разрезая ладонью воздух, –
свободная гавань! Ведь это именно об Одессе! Ах, как жаль, что я не
застал то удивительное время, когда Одесса была в поре своего высочайшего расцвета!
Порто–франко ввели вскоре после моего отъезда во Францию. Но с какой гордостью
и радостью я следил за успехами, которые делала наша Одесса!
– А
для чего нужно это порто-франко? –
очень заинтересованно спросил Вова Тилилюк?
– Это
нужно для того, чтобы привлечь в страну коммерсантов и купцов из других стран.
Чтобы им было выгодно выгружать, хранить, и перерабатывать свой товар здесь.
Без пошлин и непомерных налогов. Это значит, что они оставляли свой капитал,
свои деньги в Одессе, создавая ее богатство и процветание.
Ришелье
взглянул на ребят. В их глазах светился неподдельный интерес. И он продолжил:
– Это
очень быстро сделало нашу Одессу одним
из первых городов Российской империи. И это было хорошо!
– Да,
это было здорово! – без тени сомнения согласились ребята. Им нравилось все, что
говорил герцог, как он улыбался, как
стремительно двигался. Им просто очень
нравилось быть рядом с ним.
А дальше
вся компания еще какое-то время молча стояла над обрывом, любуясь
удивительным пейзажем одесской гавани.
Ришелье немного в отдалении задумчиво смотрел вдаль, словно вглядываясь в лишь
одному ему известное будущее. Профессор, облокотившись на трость, мечтательно, чего от него никто не
ожидал, смотрелся в небо. Затем он
взглянул на Дюка де Ришелье, и тихо
произнес важные слова:
– Запомните, дети. Только высокие мечты и
высокие цели делают человека по-настоящему великим. И только такие мечты и цели
достойны воплощения.
Профессор
говорил тихо. Но каждый из ребят его услышал. Это только кажется, что детям в
10 лет интересны только игры и развлечения. Они в любом возрасте нуждаются в
доброте, правде и красоте.
Комментариев нет:
Отправить комментарий